Центр гуманитарных наук 21-ого века

	Предыдущий документ		Следущий документ
		Содержание сборника

21 июля 1945 г.

Трумэн. О сегодняшнем заседании министров иностранных дел будет докладывать г-н Бирнс.

Бирнс. Министры иностранных дел обсудили вопрос о дате официального учреждения Совета министров иностранных дел и согласились, что Совет должен быть учрежден не позднее 1 сентября. Они согласились также, что нужно послать телеграммы правительству Китая и Временному правительству Франции с приглашением принять участие в работе Совета до того, как будет публично объявлено об учреждении Совета. По просьбе британской делегации редакционной комиссии, которая занимается этим вопросом, было поручено внести некоторые небольшие поправки в имеющийся текст предложения.

Следующий вопрос – экономические принципы в отношении Германии. Так как доклад подкомиссии по этому вопросу был только что представлен и наши делегации не имели возможности как следует изучить его, то согласились отложить обсуждение этого вопроса до завтра.

Следующим был польский вопрос – о ликвидации лондонского правительства и выполнении Ялтинской декларации. Председатель подкомиссии, которая занималась этим вопросом, сделал от имени подкомиссии доклад. Ввиду того, что подкомиссия была не в состоянии достигнуть полного соглашения, вопросы, по которым остались разногласия, были обстоятельно обсуждены министрами иностранных дел. Министры достигли соглашения по некоторым из этих пунктов, но нижеследующие пункты передаются главам правительств для окончательного решения.

Я думаю, что эти разногласия, передаваемые на ваше разрешение, станут вам более понятными, если вы будете иметь перед собой доклад председателя подкомиссии. Вопросы, передаваемые на ваше разрешение, следующие: а) пункт, относящийся к передаче активов польскому правительству и к признанию польским правительством обязательств в отношении правительства [c.258] Великобритании и США; b) пункт, который относится к проведению выборов и к свободе печати.

Относительно первого пункта разногласий, которые касаются передачи активов польскому правительству и признания последним обязательств в отношении английского и американского правительств, председатель подкомиссии доложил следующее. Британское правительство и правительство США уже приняли меры к предотвращению передачи польской собственности другим лицам, собственности, расположенной на территории Великобритании и США и находящейся под контролем их правительств, в чем бы эта собственность ни выражалась. Они готовы немедленно принять меры к передаче, в соответствии с требованиями закона, этой собственности польскому национальному правительству. С этой целью они готовы обсудить с соответствующими представителями Временного польского правительства способы и сроки передачи этой собственности.

Редакция этого предложения стала предметом разногласий. Позиция правительства США заключается в том, что вопрос об активах должен явиться предметом обсуждения между правительством Польского государства и правительством США. Одновременно между ними должен быть обсужден также вопрос об обязательствах польского правительства. Правительство США уверено, что у Временного польского правительства нет никаких сомнений в том, что мы готовы передать в его распоряжение всю собственность, которая ему принадлежит, в соответствии с существующими у нас законами.

Поэтому мы предложили сформулировать пункт, касающийся этого вопроса, следующим образом: “Британское правительство и правительство США приняли меры по– защите интересов Временного польского правительства, как признанного правительства Польского государства, в отношении собственности, принадлежащей Польскому государству, находящейся на их территориях и под их контролем, независимо от того, какую форму эта собственность имеет. Они приняли далее меры, чтобы предупредить передачу такой собственности третьим сторонам. Временному польскому правительству будут предоставлены все возможности для применения обычных юридических мер по восстановлению любой собственности Польского государства, которая могла быть незаконно отчуждена”. [c.259]

Будем ли обсуждать эти пункты разногласий или можно доложить дальше?

Сталин. Выслушаем сначала доклад, а затем перейдем к обсуждению.

Бирнс. Никаких разногласий не вызвал следующий пункт: “Три державы озабочены тем, чтобы оказать Временному польскому правительству помощь в деле облегчения возвращения в Польшу так скоро, как это практически возможно, всех поляков, находящихся за границей, которые пожелают возвратиться, включая членов польских вооруженных сил и торгового флота. Они ожидают, что этим возвратившимся полякам будут предоставлены личные и имущественные права на равных основаниях со всеми польскими гражданами”.

Имеются разногласия относительно следующего пункта: “Три державы принимают во внимание, что Временное польское правительство, в соответствии с решениями Крымской конференции, согласилось провести свободные и ничем не Беспрепятственные выборы по возможности скорее, на основании всеобщего избирательного права, при тайном голосовании, в которых все демократические и антинацистские партии будут иметь право принимать участие и выставлять кандидатов. Три державы выражают серьезную надежду, что выборы будут проведены таким образом, чтобы для всего мира было ясно, что все демократические и антинацистские круги польского общественного мнения имели возможность свободно выразить свои взгляды и таким образом принять полное участие в восстановлении политической жизни страны.

Далее, три державы ожидают, что представители союзной печати будут пользоваться полной свободой сообщать миру о ходе событий в Польше до и во время выборов”.

Разногласие заключается в том, что советская делегация предлагает исключить две последние фразы этого пункта. Г-н Иден согласился на это при условии сохранения фразы о свободном допуске в Польшу представителей союзной печати.

Таким образом, первым предметом разногласий является пункт относительно передачи активов без упоминания пассивов.

Трумэн. Невозможно при наших законах говорить об активах и ничего не сказать о пассивах. Я об этом говорил и вчера. Соединенные Штаты не намереваются [c.260] возлагать на себя бремя подобного рода. Мы не можем принимать на себя обязательство передать все активы польскому правительству без обсуждения обязательств с его стороны.

Черчилль. Мы согласны с предложением президента относительно передачи польскому правительству активов только при условии одновременного упоминания об обязательствах, взятых на себя польским правительством.

Бирнс. Наша редакция, которая была предложена в надежде найти компромисс, не говорит ни об активах, ни о пассивах. Мы говорим, что британское правительство и правительство США уже приняли меры для того, чтобы защитить интересы польского правительства в отношении собственности, принадлежащей Польскому государству, расположенной на их территориях, в чем бы эта собственность ни выражалась. В проекте также говорится, что оба эти правительства уже приняли меры к предотвращению передачи этой собственности третьим лицам. Кроме того, там сказано о том, что польскому правительству будут предоставлены все возможности для применения обычных юридических мер по восстановлению любой собственности, которая могла быть незаконно отчуждена.

Черчилль. Тут ничего не говорится ни об активах, ни об обязательствах.

Бирнс. Я уже говорил о тех моментах, которые содержатся в нашем проекте.

Черчилль. Тут ничего не сказано о переводе на польское Временное правительство обязательств в отношении Великобритании, а именно 120 миллионов фунтов стерлингов, которые мы авансировали бывшему польскому правительству в Лондоне. Другими словами, наше положение такое же, как и ваше.

Бирнс. Если бы у Советского правительства тоже было имущество, принадлежащее польскому правительству, то этот вопрос мог быть разрешен дипломатическим путем. Мне кажется, нет никакой нужды упоминать публично о том, что мы будем передавать польскому правительству принадлежащее ему имущество, которое должно быть передано в результате признания правительством США правительства Польши.

Черчилль. Я понимаю таким образом, что мы оставляем теперь в стороне мысль относительно активов и [c.261] обязательств. Для нас, конечно, этот вопрос более важен, чем для США, на том основании, что мы выдали большие авансы бывшему лондонскому польскому правительству.

Трумэн. Мне не нравится, что здесь предлагается сделать публичное заявление о выполнении этих обязательств.

Черчилль. Я с вами согласен.

Сталин. Британское правительство думает полностью взыскать с Польши те авансы, которые оно дало на содержание польских войск?

Черчилль. Нет. Это мы будем обсуждать с поляками.

Сталин. Мы дали определенные средства правительству Сикорского, а также на организацию армии Временного национального правительства. Но мы считаем, что польский народ искупил своей кровью этот долг. Я считаю, что компромиссное предложение американского правительства приемлемо, за исключением одного места, где говорится, что Временному польскому правительству будут предоставлены все возможности для применения обычных юридических мер. Я предлагаю сказать вместо этого: Временному польскому правительству будут предоставлены все возможности в соответствии с требованиями закона. С этой поправкой можно принять компромиссное предложение американской делегации.

Черчилль. А какая разница?

Сталин. Разница состоит в том, что не будет обычной волокиты, которая существует при “обычных юридических мерах”. Если сказать – на основании закона, это будет проще. Но, в конце концов, – это мелочь, можно принять предложение американской делегации и в ее формулировке.

Бирнс. Следующий пункт, по которому были разногласия, касается такой формулировки: “Три державы принимают во внимание, что Временное польское правительство, в соответствии с решениями Крымской конференции, согласилось провести...” и т.д. Против этой формулировки возражал г-н Идеи.

Иден. Я предложил компромиссную формулировку, против которой возражала советская делегация, а именно: от слов “три державы выражают серьезную надежду” до слов “свои взгляды”, – все это место вычеркнуть, но оставить последнюю фразу относительно допуска представителей союзной печати. [c.262]

Сталин. Это хорошо, что г-н Иден пошел навстречу интересам и достоинству Польши. Надо приветствовать это. И если он сделает еще один шаг в этом направлении, я думаю, что можно будет всем нам согласиться с предложением. (Смех). В предыдущей строчке сказано о том, что польское правительство должно выполнить Крымскую декларацию. К чему повторять ту же мысль еще раз?

Иностранные корреспонденты будут приезжать в Польшу, а не к польскому правительству, они будут пользоваться полной свободой, жалоб с их стороны на польское правительство не будет. Для чего надо еще лишний раз повторять об этом? Поляки будут этим обижены, они усмотрят в этом подозрение, что будто бы они не желают допускать корреспондентов. Этот пункт давайте оборвем на словах: “демократические и антинацистские партии будут иметь право принимать участие и выставлять кандидатов”, а остальное исключим.

Черчилль. В этом нет компромисса. (Смех).

Сталин. Это – компромисс в отношении польского правительства. (Смех).

Черчилль. А я рассчитывал скорее усилить эту формулировку, чем ослабить ее.

Сталин. К чему это делать?

Трумэн. Мы очень интересуемся вопросом о выборах в Польше, потому что мы имеем у себя шесть миллионов граждан польского происхождения. Если выборы в Польше будут проведены совершенно свободно и наши корреспонденты совершенно свободно смогут передавать свою информацию о проведении и итогах выборов, то это будет очень важно для меня как президента. Я считаю, что если польское правительство будет знать заранее, что три державы ожидают проведения со стороны польского правительства свободных выборов и свободного доступа представителей печати союзных стран, то польское правительство, конечно, весьма тщательно выполнит требования, содержащиеся в решениях Крымской конференции.

Сталин. Я думаю – вот видите, г-н Идеи, я иду на компромисс – внести такое предложение, после слов “выставлять кандидатов” поставить запятую, а дальше сказать: “а представители союзной печати будут пользоваться полной свободой сообщать миру о ходе и итогах выборов”. [c.263]

Трумэн. Это меня устраивает.

Черчилль. Тут играют роль слова “принимают во внимание” в начале абзаца. Я тоже согласен.

Бирнс. Следующий вопрос – о выполнении Ялтинского соглашения об освобожденной Европе и странах-сателлитах. Делегация США представила два документа по этому вопросу, но на заседании министров иностранных дел было решено отложить обсуждение, чтобы иметь возможность изучить эти документы. Министры иностранных дел согласились передать эти документы в редакционную комиссию. Возникли, однако, разногласия относительно того, должна ли комиссия заниматься каждым из этих документов в отдельности или рассматривать их как единый документ. Советская делегация высказалась за единый документ, а американская делегация за два отдельных документа. Согласились на том, чтобы, поскольку вопрос о политике в отношении Италии и других сателлитов был передан министрам иностранных дел главами правительств, просить глав правительств решить на сегодняшнем заседании вопрос о том, какое дать указание редакционной комиссии: подготовить единый документ обо всех этих странах или два документа на основе американских проектов.

Трумэн. На первом заседании американская делегация предложила два документа: первый – о политике в отношении Италии (этот вопрос долго обсуждался вчера и позавчера) и второй документ – о политике в отношении Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии. Мы думаем, что этими двумя вопросами нужно заниматься отдельно, потому что Италия была первой страной, которая капитулировала и приняла затем участие в войне против Германии. Кроме того, между правительством США и правительством Италии существуют дипломатические отношения, которых нет у правительства США с правительствами вышеупомянутых стран. Но это не значит, что мы думаем, что вопрос об Италии должен быть разрешен скорее, чем вопрос об этих странах. Повторяю, мы считаем, что нужно рассмотреть эти два вопроса отдельно.

Сталин. Я имею поправку к предложениям американцев по вопросу о политике в отношении Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии. В принципе я не возражаю против этих предложений, но ко второму пункту я хочу внести добавление. Во втором пункте сказано: “Три [c.264] правительства сделают заявление” о том-то и том-то, после чего я предлагаю добавить слова: “А в данный момент заявляют, что они считают возможным восстановить с ними дипломатические отношения”.

Трумэн. Я не могу согласиться на это.

Сталин. Тогда придется отложить обсуждение обоих проектов – и об Италии, и об этих странах.

Трумэн. Мы не готовы установить дипломатические отношения с правительствами этих стран. Кроме того, мы никогда не были в состоянии войны с Финляндией. Но, как я уже сказал, когда правительства этих стран будут преобразованы на основе свободных выборов, мы готовы будем установить с ними дипломатические отношения.

Сталин. Я не могу согласиться без предложенного мною добавления.

Черчилль. Время идет; мы уже сидим здесь неделю, и мы откладываем большое количество вопросов.

Позиция британского правительства в этом вопросе одинакова с позицией правительства США.

Бирнс. Следующий вопрос – о повестке дня сегодняшнего заседания глав правительств. Мы согласились, что министры иностранных дел будут рекомендовать главам правительств включить в повестку сегодняшнего заседания два вышеупомянутых вопроса, которые ранее были переданы министрам иностранных дел главами правительств и по которым министры иностранных дел хотят сейчас получить дальнейшие указания, а также три вопроса, перенесенные с повестки вчерашнего заседания глав правительств. Предлагаемая повестка дня сегодняшнего заседания будет поэтому следующая:

1. Польский вопрос – ликвидация лондонского правительства и выполнение Ялтинского соглашения.

2. Вопрос о том, следует ли редакционной комиссии, при разработке вопроса о политике в отношении Италии и других сателлитов, подготовить отдельную рекомендацию по Италии или подготовить единую рекомендацию по всем странам, о которых идет речь.

3. Польская западная граница. Советская делегация представила вчера документ по этому вопросу.

4. Опека. Советская делегация также представила вчера документ по этому вопросу.

5. Турция. Считается, что британская делегация желает поднять этот вопрос устно. [c.265]

Трумэн. Разрешите мне сделать заявление относительно западной границы Польши. Ялтинским соглашением было установлено, что германская территория оккупируется войсками четырех держав – Великобритании, СССР, США и Франции, которые получают каждая свою зону оккупации. Вопрос относительно границ Польши затрагивался на конференции, но в решении было сказано, что окончательно этот вопрос должен быть разрешен на мирной конференции. На одном из наших первых заседаний мы решили, что исходным пунктом для обсуждения будущих границ Германии мы принимаем границы Германии, как они были в декабре 1937 года.

Мы определили наши зоны оккупации и границы этих зон. Мы отвели свои войска в свои зоны, как это было установлено. Но сейчас, по-видимому, еще одно правительство получило зону оккупации, и это было сделано без консультации с нами. Если предполагалось, что Польша должна явиться одной из держав, которой отводится своя зона оккупации, об этом следовало бы договориться раньше. Нам трудно согласиться с таким решением вопроса, поскольку никакой консультации по этому вопросу с нами не было проведено. Я дружественно отношусь к Польше и, возможно, полностью соглашусь с предложениями Советского правительства относительно ее западных границ, но я не хочу этого делать теперь, так как для этого будет другое место, а именно – мирная конференция.

Сталин. В решениях Крымской конференции было сказано, что главы трех правительств согласились, что восточная граница Польши должна пойти по линии Керзона, таким образом восточная граница Польши на конференции была установлена. Что касается западной границы, то в решениях конференции было сказано, что Польша должна получить существенные приращения своей территории на севере и на западе. Там дальше сказано: они, то есть три правительства, считают, что по вопросу о размерах этих приращений в надлежащее время будет спрошено мнение нового польского правительства национального единства и что вслед за этим окончательное определение западной границы Польши будет отложено до мирной конференции.

Трумэн. Я тоже так понял. Но у нас не было и нет никакого права предоставлять Польше зону оккупации.

Сталин. Польское правительство национального [c.266] единства выразило свое мнение относительно западной границы. Его мнение теперь всем нам известно.

Трумэн. Об этой западной границе никогда не было заявлено официально.

Сталин. Я говорю сейчас о мнении польского правительства. Оно теперь всем нам известно. Мы можем теперь условиться относительно западной границы Польши, а окончательно эта западная граница должна быть оформлена на мирной конференции.

Трумэн. Г-н Бирнс только сегодня получил заявление польского правительства. Мы с ним еще не успели как следует ознакомиться.

Сталин. Наше предложение сводится к тому, чтобы мы высказали свое мнение относительно желания польского правительства иметь такую-то западную границу. Сегодня мы выскажем свое мнение или завтра – это не имеет никакого значения.

Что касается вопроса о том, что мы предоставили оккупационную зону полякам, не имея на это согласия союзных правительств, то этот вопрос поставлен неточно. В своих нотах американское правительство и британское правительство нам предлагали несколько раз не допускать польскую администрацию в западные районы, пока не будет окончательно решен вопрос о западной границе Польши. Мы этого не могли сделать, потому что немецкое население ушло вслед за отступающими германскими войсками на запад. Польское же население шло вперед, на запад, и наша армия нуждалась в том, чтобы в ее тылу, на той территории, которую наша армия занимала, существовала местная администрация. Наша армия не может одновременно создавать администрацию в тылу, воевать и очищать территорию от врага. Она не привыкла к этому. Поэтому мы пустили поляков.

В этом духе мы и ответили тогда нашим американским и английским друзьям. Мы тем более пошли на это, что знали, что Польша получает приращение своих земель к западу от своей прежней границы. Я не знаю, какой может быть вред для нашего общего дела, если поляки устраивают свою администрацию на той территории, которая и без того должна остаться у Польши. Я кончил.

Трумэн. У меня нет никаких возражений против высказанного мнения относительно будущей границы Польши. Но мы условились, что все части Германии должны [c.267] находиться в ведении четырех держав. И будет очень трудно согласиться на справедливое решение вопроса о репарациях, если важные части Германии будут находиться под оккупацией державы, не входящей в состав этих четырех держав.

Сталин. Что же вас репарации пугают? Мы можем отказаться от репараций с этих территорий, пожалуйста.

Трумэн. У нас нет намерения получить их.

Сталин. Что касается этих западных территорий, то никакого решения об этом не было, речь идет о толковании крымского решения. Насчет западной границы никаких решений не было, вопрос об этом остался открытым. Было только дано обещание о расширении границ Польши на западе и севере.

Черчилль. Я имею довольно много сказать относительно линии западной границы Польши, но, насколько я понимаю, время для этого еще не пришло.

Трумэн. Определение будущих границ принадлежит мирной конференции.

Сталин. Очень трудно восстановить немецкую администрацию в западной полосе – сбежали все.

Трумэн. Если Советское правительство хочет получить помощь для восстановления немецкой администрации на этих территориях, то этот вопрос можно обсудить.

Сталин. Наша концепция, концепция русских во время войны, при занятии территории противника состоит в следующем. Армия воюет, она идет вперед и не имеет никаких забот, кроме как выиграть сражение. Но, чтобы армия могла двигаться вперед, она должна иметь спокойный тыл. Она не может воевать с врагом на фронте и одновременно в тылу. Армия хорошо воюет, если тыл спокоен и если тыл сочувствует ей и помогает. Представьте себе положение, когда немецкое население либо бежит за своими отступающими войсками, либо стреляет в спину нашим войскам. А польское население идет вслед за нашими войсками. При таком положении естественно стремление армии иметь в тылу администрацию, которая ей сочувствует и помогает. В этом все дело.

Трумэн. Это я понимаю и сочувствую.

Сталин. Другого выхода не было. Это не значит, конечно, что я сам определяю границы. Если вы не согласитесь с той линией, которую предлагает польское правительство, вопрос останется открытым. Вот и все. [c.268]

Черчилль. Но можно ли этот вопрос оставить без решения?

Сталин. Когда-нибудь его надо решить.

Черчилль. Существует еще вопрос о поставках. Вопрос о поставках продуктов питания – весьма важный вопрос, потому что эти районы являются основными районами, доставляющими продукты питания для германского населения.

Сталин. А кто там будет работать, производить хлеб? Кроме поляков, там некому работать.

Трумэн. Мы можем достигнуть соглашения. Я думаю, что существо вопроса, который стоит перед нами и нас волнует, состоит в том, какая будет администрация в этих районах. Нас интересует также вопрос о том, будут ли эти районы являться частью Германии или частью Польши в период оккупации. Вопрос заключается в следующем. У нас есть зона оккупации, у Франции есть зона оккупации, есть зона оккупации у англичан и у Советского Союза. Я хочу знать, не входят ли районы, о которых идет речь сейчас, в советскую зону оккупации. Я думаю, что в надлежащее время мы сможем достигнуть соглашения относительно будущих границ Польши, но сейчас меня интересует вопрос об этих районах на период оккупации.

Сталин. На бумаге это пока немецкие территории, на деле – это польские территории, де-факто.

Трумэн. Что случилось с местным населением? Его там было, по-видимому, миллиона три.

Сталин. Население ушло.

Черчилль. Если это так, то получается, что они должны будут питаться в тех районах, куда они ушли, если эти районы, которые немцы оставили, не будут переданы Германии и не будут находиться в распоряжении Германии. Я так понимаю, что, согласно плану польского правительства, который поддерживается, как я понял, Советским правительством, одна четверть всех обрабатываемых земель Германии 1937 года будет отторгнута от нее.

Что касается населения, то оказывается, что три или четыре миллиона поляков будут перемещены с востока в западные районы. Довоенное население Германии в этих районах, по русским данным, составляло восемь с четвертью миллионов. Значит, помимо серьезных трудностей, связанных с перемещением такого большого [c.269] числа людей, непропорционально большое бремя будет возложено на другие части Германии, и все-таки продовольственная проблема не будет разрешена.

Трумэн. Франция захочет получить Саар и Рур, и если мы отдадим Франции Саар и Рур, то что же тогда останется Германии?

Сталин. Об этом решения нет, а в отношении западной границы Польши есть решение – решение о том, что территория Польши должна получить приращения на севере и западе.

Черчилль. Еще одно замечание – относительно заявления генералиссимуса Сталина о том, что все немцы покинули эти районы. Имеются другие данные, которые говорят о том, что там все-таки осталось 2–2,5 миллиона немцев. Конечно, эти цифры следовало бы еще проверить.

Сталин. Конечно, нужно проверить. Мы обсуждали вопрос о границе и пришли теперь к вопросу о продовольственном снабжении Германии. Если вы хотите обсуждать этот вопрос, пожалуйста, я не возражаю.

Черчилль. Это верно, что мы говорили о границе, а теперь перешли к вопросу о снабжении продовольствием Германии. Но я об этом упомянул потому, что вопрос о границе создает нам большие затруднения при разрешении некоторых других вопросов.

Сталин. Я согласен, что некоторые затруднения со снабжением Германии имеются, но главными виновниками этих затруднений являются сами немцы. Война привела к тому, что из этих 8 миллионов немцев там никого почти не осталось. Возьмите Штеттин; там было 500 тысяч населения, а когда мы вошли в Штеттин, там осталось всего 8 тысяч.

В Восточной Пруссии немцы поступили так: большая часть ушла на запад, в тыл к своим войскам, другая часть ушла в район Кенигсберга, к русским. Когда мы пришли в ту зону, которая предназначалась для приращения польской территории, там из немцев никого не осталось, остались одни поляки. Вот как обернулось дело.

В зоне между Одером и Вислой немцы бросили свои поля, поля обрабатываются и убираются поляками. Едва ли поляки согласятся отдать немцам то, что они обработали. Вот какое положение создалось в этих районах.

Трумэн. Я хочу еще раз повторить: по моему мнению, зоны оккупации должны быть предоставлены тем державам, о которых состоялось решение. У меня нет никаких [c.270] возражений против того, чтобы обсудить вопрос о границах Польши, но я думаю, что мы не можем разрешить этого вопроса здесь.

Черчилль. Мы согласились компенсировать Польшу за счет Германии за ту территорию, которая отошла от нее к востоку от линии Керзона. Но одно должно уравновешивать другое. Сейчас Польша требует для себя гораздо больше, чем она отдает на востоке. Я не считаю, что это делается для блага Европы, не говоря уже о союзниках. Если три или четыре миллиона поляков будут перемещены с востока от линии Керзона, то три или четыре миллиона немцев могли бы быть перемещены на западе, чтобы уступить место полякам. Перемещение же сейчас 8 миллионов людей – это дело, которое я не могу поддерживать. Компенсация должна равняться потерям, иначе это не было бы хорошо и для самой Польши. Если, как говорил генералиссимус Сталин, немцы оставили земли к востоку и западу от Одера, то их следовало бы поощрить вернуться туда.

Во всяком случае, поляки не имеют права создавать катастрофического положения в продовольственном. снабжении германского населения. Я еще раз хочу подчеркнуть эту точку зрения. Я хочу, чтоб генералиссимус понял наши затруднения так же, как, я надеюсь, мы поймем его затруднения.

Мы не желаем, чтобы на наших руках оставалось огромное число немецкого населения без всяких продовольственных ресурсов. Возьмем, например, огромное население в Рурском бассейне, в районе угольных копей. Это население находится в зоне английской оккупации. Если для них не будет поставлено достаточно продовольствия, то в нашей собственной зоне будет такое положение, как в немецких концентрационных лагерях.

Сталин. Все равно, Германия без импорта хлеба не обходилась и не обойдется.

Черчилль. Да, конечно, но она тем более не будет иметь возможности кормить себя, если у нее будут отняты восточные земли.

Сталин. Пусть покупают хлеб у Польши.

Черчилль. Мы не считаем, что эта территория является территорией Польши.

Сталин. Там живут поляки, они обработали поля. Мы не можем требовать от поляков, чтобы они обработали поля, а хлеб отдали немцам. [c.271]

Черчилль. Кроме того, я должен указать на то, что условия в занятых поляками районах вообще являются очень странными. Например, мне сообщают, что поляки продают силезский уголь Швеции. Они это делают в то время, когда у нас в Англии ощущается недостаток угля и предстоит самая холодная и самая жестокая зима без топлива. Мы исходим из общего принципа, что снабжение продовольствием и топливом Германии в границах 1937 года должно распределяться пропорционально количеству ее населения и независимо от того, в какой зоне находятся это продовольствие и этот уголь.

Сталин. А кто будет добывать этот уголь? Немцы не добывают, добывают поляки, они работают.

Черчилль. Но они работают в Силезии.

Сталин. Оттуда все хозяева сбежали.

Черчилль. Они ушли потому, что испугались военных действий, но, так как теперь война окончилась, они могли бы вернуться обратно.

Сталин. Не хотят, и этому не очень сочувствуют поляки.

Черчилль. Я вчера был глубоко тронут словами генералиссимуса, когда он говорил о нежелательности заниматься настоящими и будущими проблемами, основываясь на чувстве мести. Я считаю поэтому, что мои сегодняшние мысли должны встретить его сочувствие, потому что было бы несправедливым, если бы такое громадное число немцев было направлено к нам, а поляки имели бы все преимущества.

Сталин. Я говорю о предпринимателях, которые сбежали из угольного бассейна. Мы сами теперь покупаем уголь у поляков, как шведы, потому что у нас в некоторых районах, например в Прибалтике, угля не хватает.

Трумэн. По-видимому, это совершившийся факт, что значительная часть Германии передана Польше для оккупации. Что же тогда остается для взимания репараций? Даже у нас в США не хватает угля. Однако, несмотря на это, мы посылаем в этом году в Европу 6,5 миллиона тонн угля. Я думаю, что эта часть Германии, а именно угольный бассейн, должна считаться остающейся за Германией как в отношении репараций, так и в отношении снабжения продовольствием. Я считаю, что поляки не имеют права взять себе эту часть Германии. Мы сейчас обсуждаем вопрос о будущих границах Польши. Но я [c.272] считаю, что здесь мы не можем разрешить этого вопроса, он должен быть разрешен на мирной конференции.

Сталин. Кто же будет добывать там уголь? У нас, у русских, не хватает рабочих для своих предприятий. У немцев все рабочие ушли в армию – пропаганда Геббельса добилась своей цели. Остается либо остановить всякое производство, либо передать это дело полякам. Другого выхода нет. Что касается угля, я должен сказать, что у поляков в старых границах был свой угольный бассейн, очень богатый. К этому угольному бассейну присоединился угольный район Силезии, который находился у немцев. Работают там поляки. Мы не можем взять уголь, добытый поляками.

Черчилль. Копи в Силезии разрабатываются, насколько я понимаю, польскими рабочими. Нет возражений против того, чтобы эти копи действовали в качестве агентства Советского правительства в советской зоне оккупации, но не польского правительства в зоне, которая не предоставлена Польше для оккупации.

Сталин. Это нарушило бы все отношения между двумя дружественными государствами. Затем я прошу г-на Черчилля обратить внимание на тот факт, что немцы сами испытывают недостаток в рабочей силе. Большая часть предприятий, которую мы застали во время своего продвижения, обслуживалась иностранными рабочими – итальянскими, болгарскими, французскими, русскими, украинскими и др. Все это были рабочие, которые были насильственно угнаны немцами со своей родины. Когда русские войска пришли в эти районы, эти иностранные рабочие стали считать, что они свободны, и уехали на свою родину. Куда же девались германские рабочие? Они оказались в большей своей части мобилизованными в германскую армию и либо перебиты во время войны, либо попали в плен.

Создалась ситуация, при которой большая германская промышленность работала при самом незначительном количестве германских рабочих и большом количестве иностранных рабочих. Когда эти иностранные рабочие были освобождены, они ушли и предприятия остались без рабочих. Сейчас положение таково, что надо либо эти предприятия закрыть, либо дать возможность работать на них местному населению, то есть полякам. Нельзя прогонять сейчас поляков. Такая обстановка сложилась стихийно. Винить тут, собственно, некого. [c.273]

Эттли. Я хочу сказать несколько слов относительно настоящей ситуации с точки зрения оккупирующих Германию держав. Оставляя в стороне вопрос об окончательной границе между Польшей и Германией, мы видим, что перед нами лежит страна, в которой царит хаос и которая прежде составляла экономическую единицу. Перед нами страна, которая зависела в смысле снабжения продовольствием и отчасти углем от своих восточных районов, частично заселенных поляками. Я считаю, что ресурсы всей Германии 1937 года должны быть, использованы для поддержания и снабжения всего германского населения, и если часть Германии будет отторгнута заранее, то это создаст большие затруднения для оккупирующих держав в западной и южной зонах.

Если требуется рабочая сила для восточных районов, то она должна быть найдена из числа населения остальной части Германии, среди той части германского населения, которая демобилизована или освобождена от работы в военной промышленности. И эта рабочая сила должна быть направлена туда, где она может принести наибольшую пользу для того, чтобы союзники не были поставлены в затруднительное положение в ближайшие месяцы.

Сталин. Может быть, г-н Эттли примет во внимание, что Польша тоже страдает от последствий войны и тоже является союзником?

Эттли. Да, но она оказалась в преимущественном положении.

Сталин. Перед Германией. Так оно и должно быть.

Эттли. Нет, в отношении остальных союзников.

Сталин. Это далеко не так.

Трумэн. Я хочу откровенно сказать то, что я думаю по этому вопросу. Я не могу согласиться с изъятием восточной части Германии 1937 года в смысле разрешения вопроса о репарациях и снабжения продовольствием и углем всего германского населения.

Черчилль. Мы не кончили еще с этим вопросом. Кроме того, у нас имеются, конечно, более приятные вопросы. (Смех).

Трумэн. Я предлагаю сейчас закрыть заседание; может быть, подумаем пока над этими вопросами. Это меня устраивает.

Сталин. Можно, меня это тоже устраивает.

Трумэн. Завтра заседание в пять часов. [c.274]

	Предыдущий документ		Следущий документ
		Содержание сборника

This Stalin archive has been reproduced from Библиотека Михаила Грачева (Mikhail Grachev Library) at http://grachev62.narod.ru/stalin/ However, we cannot advise connecting to the original location as it currently generates virus warnings.

Every effort has been made to ascertain and obtain copyright pertaining to this material, where relevant. If a reader knows of any further copyright issues, please contact Roland Boer.