Генерал армии С.М. Штеменко вспоминал: «Вскоре нас вызвали в Кремль… В кабинете И.В. Сталина кроме него самого мы застали членов правительства. Верховный Главнокомандующий, как обычно, медленно прохаживался вдоль ковровой дорожки. Весь вид его выражал крайнее неудовольствие. То же мы заметили и на лицах присутствующих. Обсуждалась капитуляция в Реймсе. Верховный Главнокомандующий подводил итоги, размышляя вслух. Он заметил, что союзники организовали одностороннее соглашение с правительством Деница. Такое соглашение больше похоже на нехороший сговор. Кроме генерала И.А. Суслопарова, никто из государственных лиц СССР в Реймсе не присутствовал. Выходит, что перед нашей страной капитуляции не происходит, и это тогда, когда именно мы больше всего потерпели от гитлеровского нашествия и вложили наибольший вклад в дело победы, сломав хребет фашистскому зверю. От такой «капитуляции» можно ожидать плохих последствий…

– Договор, подписанный союзниками в Реймсе, – продолжал И.В. Сталин, – нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический факт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия – в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции. Пусть ее подпишет кто-то из главарей бывшего фашистского государства или целая группа нацистов, ответственных за все их злодеяния перед человечеством.

Закончив говорить, И.В. Сталин обратился к нам и справился, может ли товарищ Жуков подыскать подходящее помещение для торжественного подписания акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии в Берлине. [c. 367]

Алексей Иннокентьевич (А.И. Антонов, начальник Генштаба. – Ред.) заметил, что сам город очень разрушен, но ближайшие его пригороды достаточно хорошо сохранились и там без особого труда можно найти необходимое здание.

Затем стали обсуждать вопросы, относящиеся к переговорам с союзниками. По ходу разговора мы с Антоновым поняли, что И.В. Сталин и В.М. Молотов уже договорились с представителями союзников считать процедуру в Реймсе предварительной капитуляцией. Союзники согласились и с тем, что дело откладывать не следует, и назначили подписание акта о капитуляции по всей форме в Берлине на 8 мая.

Попутно было решено уполномочить Г К. Жукова, как заместителя Верховного Главнокомандующего, подписать от имени СССР протокол о безоговорочной капитуляции Германии и назначить его на последующее время главнокомандующим в советской зоне оккупации. Присутствовавшего тогда в Ставке А.Я. Вышинского назначили помощником Жукова по политической части и обязали его утром 8 мая со всеми необходимыми материалами по капитуляции вылететь в Берлин.

После этого Верховный Главнокомандующий потребовал соединить его по телефону с Берлином и сам сообщил Жукову, что Георгия Константиновича уполномочили принять капитуляцию фашистской Германии от имени СССР. Вслед за тем была составлена и тут же отправлена из аппаратной Ставки короткая записка в Берлин на ту же тему» (Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1981. С. 522–523). [c. 368]